[mar-chan]

Название: Когда-нибудь... (возможно, я изменю его)
Фэндом: Omer et le fils de l’etoile
Жанр: ангст, размышления, почти ПОВ
Пары/персонажи: один небезызвестный злодейко и его противник))
Состояние: закончен
Отказ от прав: Омер принадлежит Коскасу. Но Вируса я выкуплю.

READ THIS!!

Вообще-то он любил ночь. Чёрная жрица, что стыдливо прикрывает остроту красок уходящего дня, мешая жизни вырезать свой узор, чем-то напоминала его самого. Чувство внутреннего комфорта, столь нечастый гость в утомленной смятением голове, возвращалось лишь в темноте, одаряя получасовой роскошью стояния на балкончике и умиротворённого разглядывания звёзд. В былые дни эти мелкие фосфоресцирующие рыбки в бездонной пучине Вселенной помогали ему отвлечься от действительности. Но сегодня они казались нестерпимо яркими, наотмашь били лучами изобличающего света, просвечивали насквозь. «Попался, попался, попался!» - Со всех сторон нашёптывали их писклявые голоски. Этот звук, отзывающийся в его ушах раздражающим звоном комариных крылышек, пошевелил что-то запретное, крепко-накрепко захороненное в глубинах сознания. То, что он отчаянно пытался забыть, задёргивая занавес из незначительных забот. Причина.
Вспомнив, он ничуть не расстроился. Ни капли. В конце концов, ничего из нахлынувшего не было для него новостью. Напротив, он всё прекрасно понимал, он ЗНАЛ ещё задолго до того, как включился в игру, но лишь сегодня смирился с поразительно безнравственным знанием. Действительно, порой гораздо проще не замечать очевидное, забыться, закрыться, чтобы хоть на миг сохранить равновесие. Вот и сейчас он зажал уши ладонями, чтобы избавиться от назойливого звёздного злорадства. Теперь он вспомнил, что ненавидит звёзды не безосновательно.
Ничего, ничего это не навсегда. Скоро рыбки устанут светиться и уплывут на дно. Просто нужно смотреть на восток и ждать. Когда-нибудь из-за мерцающего покрывала вон того озера заспанное солнце протянет ему розовые ладони.
Когда-нибудь…
Силясь обрести надежду, он смотрел на восток. Ближайшее светило и не думало просыпаться, а искрящая звёздами ночь, бывшая подруга и заступница, безжалостно предала его. Усмирить клокочущую волну в районе груди было непросто, а выдавить усмешку – ещё сложнее. Небесные летописцы должны обладать весьма садистским чувством юмора, чтобы задумать вершить своё грязное правосудие именно ночью. Ведь ночь так напоминала его самого… Губы снова болезненно искривились перевёрнутым коромыслом, но в этот раз без волевого принуждения. А в чём, собственно, проблема? Всё правильно, ночь предала его, но он и сам себя предал. Когда зажал уши. Нет, не сейчас, давно. Когда-нибудь он научится слушать свой внутренний голос.
Когда-нибудь… он…
Когда-нибудь он переиграет партию на удивление пресветлому жулью. Нет, не верно. Месть – это развлечение для малодушных. А он не уверен, ополовинили его душу или убили. Подумать только: он ненавидит их, но хочет стать одним из них, чтобы тоже быть всегда правым. Терпимо для того, кто сам себя предал.
Он вступил в игру, не зная правил, и потерпел поражение. Но теперь, стоя на краю пропасти, он ничуть не жалел об этом. Выжидая, наблюдая, СОЗДАВАЯ, он усваивал бесценные правила, с ужасом понимая, что из всех игроков их не знал ни один.
Когда-нибудь… он… сможет…
Когда-нибудь он сможет подняться вновь и прокричать им всем, что был прав. И смерть с лицом златокудрого юноши лишь подтверждает его догадку. Глупцы! Они действительно поверили, что смогут перелатать законы устройства мироздания, порядки, по которым многообразная вселенская жизнь успешно существовала задолго до их появления.
Конечно, это была прекрасная утопия – вырастить вид, скроённый лишь из благообразных черт и напрочь лишённый всего дурного. Выбрав подходящую теплицу и посеяв семена, двенадцать братьев радостно предвкушали плоды добродетельных усилий. И он тоже радовался вместе с ними. К сожалению, все утопии кажутся превосходными, пока кто-нибудь не додумается их реализовать. Что-то пошло не так, когда семена добра дали свои первые ростки. Четыре безгрешных человеческих рода были лишены слишком многого, чтобы выжить. Неспособность убить живое существо, чтобы с пищей получить незаменимые аминокислоты, наградила людей прелестным букетом обменных болезней, изменивших их внешний вид до неузнаваемости. А неотступная тяга к знаниям заставляла их раскладывать на составляющие части всё, до чего можно было дотронуться. Зачастую такие эксперименты были необратимы. Но самым страшным просчётом стало оно. Сострадание. Безмерная помощь ближнему несёт добро лишь в том мире, где ей есть противоположность. Повсеместная помощь старикам, калекам, нищим и обездоленным вкупе с колоссальными достижениями человеколюбивых науки и медицины вели лишь к одной перспективе – перенаселение из-за нарушения правила естественного отбора, затем нехватка пищевых запасов планеты и прочих ресурсов и… Впрочем, стоит ли продолжать?
Он честно пытался предупредить незадачливых землян о грозящей опасности. «Раскройте глаза и узрите деяния свои!» - громогласно вещал он с неба. Но тщетно. Сдавшиеся настойчивому натиску чтения глаза посылали в мозг этих людей мутное пятно. Двенадцать добродетельных братьев тоже не желали ничего слышать. И, думая, что является единственным узревшим беду магом, он тут же начал действовать.
Если бы он знал, насколько ошибался! Тогда и та невероятная лёгкость, с которой удалось обуздать непокорного космического жеребца с огненной гривой, и колоссальная удача, разрешившая ускользнуть от преследования и достичь Земли, и невесть откуда взявшаяся мощь, позволившая выстоять одному против двенадцати прежде равных по силе магов и не уничтожить – обезвредить их до достижения цели – всё это не казалось бы ему одобрением звёзд, помогающих одинокому рыцарю спасать планету.
Всё было спланировано заранее, увы. Двенадцать волшебников внимательно следили за реализацией проекта «Человечество» и учуяли неладное гораздо раньше собрата. Разумеется, они понимали, в чём ошибка, и прекрасно видел пути её устранения. Конечно, можно было просто перепрограммировать уже созданные виды, но такой подход не давал гарантии, что ослабленные земляне способны выжить после безжалостной ломки их психики. Оставался другой вариант: населить планету иными видами, полностью противоположными, чтобы уравновесить баланс добра и зла. Прекрасный путь, легкий в исполнении. Но сама мысль о том, что ЗЛО ДОЛЖНО СПАСТИ ДОБРО, настолько не вязалась с удобоваримой философией добродетельности, что план был немедленно отклонён.
Но что-то нужно было делать. Посовещавшись, братья затеяли опасную игру, а звёзды, тасовавшие колоду, помогли им смухлевать. Что сказать, сюжет был хорош: обезумевший тринадцатый волшебник, подгоняемый жаждой власти, захватывает планету и населяет её гадкими тварями, мешающими деградировавшим, ах, простите, будущим людям жить. Его благонравные сиблинги тут же бросаются на перехват сумасброда, но злобный маг безжалостно заточает их в чужих телах и лишает воспоминаний. Дальше вступают звёзды: они отправляют на Землю посланника, который сражает мага-лиходея, но по доброте душевной жалеет «неправильные» народы и позволяет им жить, веря в их последующее исправление. Народцы отрекаются от старого бога-колдуна и переходят на сторону юного героя. Получается, вселенной скормили недурственную сказку, достойную похвалы: злодей повержен, добро торжествует, но при этом проблема с человечеством благополучно решена без малейшего ущерба для общепринятого мировоззрения. Но ему, тринадцатому волшебнику, от этого не легче.
Когда-нибудь… он… сможет… простить…
Не отвлекаться, смотреть на восток… Бескрайнее звёздное небо, серебряное озеро, коверкающее небо до неузнавания, и юноша с глазами, излучающими не ненависть – презрение. Но вот оно, вот! Небесный свод светлеет, облака начинают подрумяниваться, точно сдобные булки в духовке, и яркая огненная полоса разрезает надвое утреннее безмолвие. Завидев занимающуюся зарю, звёзды кинулись прятаться, точно один из созданных им народцев, - теперь можно убрать руки от ушей. Он и сам прекрасно знает, что «попался». Попался, как последний болван. Попался в козни братцев, не пожелавших пачкать руки самим, и позволил дёргать себя за ниточки, как марионетку.
Когда-нибудь… он.. сможет… простить… …за это.
Юноша держит в руках палицу. Восходящее солнце играет ему на руку: на фоне раскрасневшегося полукруга за своей спиной тощий звёздный сын выглядит более грозным, а деревянный шест в его ладони обретает вид оружия праведного возмездия. И не удивительно: с виду незатейливый предмет наделён чистейшей астральной энергией. Решившись исполнить приговор, исполнитель звёздного замысла замахивается палицей. Осуждённому остаётся лишь зажмуриться. Но… удара не происходит.
- Уходи, Морхан! – раздаётся где-то в голове.
Медленно, с недоверием открывая глаза, колдун упирается взглядом в деревянный конец шеста, замерший в нескольких сантиметрах от его лица. Затем переводит взор на незадачливого палача.
- Уходи, Морхан! – более настойчиво повторяет Ден. И в этот момент Морхану кажется, что в голосе врага звенит не просьба, не приказ – отчаяние; что юноша тоже понимает всё, знает каждую деталь до единой, но упорно не желает быть марионеткой и с присущей молодым горячностью отчаянно сопротивляется, в отличие от него, Морхана…
Иллюзия длилась лишь секунду. Эмоции, проступившие сквозь маску презрительного равнодушия, вновь разгладились и растворились, голубые глаза сызнова сузились до опасных щелок, а дрогнувшая рука ещё крепче схватила оружие.
- Убирайся, злодей, - выплюнул Ден ему в лицо, - или я за себя не отвечаю.
И Морхан повиновался. Бегство больше не казалось ему чем-то постыдным. По крайней мере, он жив, а значит, может взять реванш, переиграть партию, как пообещал себе минуту назад. Но сейчас, улетая прочь от планеты, практически ставшей ему родной, он с какой-то немыслимой болью осознавал, что в любом случае он навсегда потерял доверие семи «неправильных» народцев, вставших на сторону звездного посланца во время последней битвы. Двенадцать псевдобогов и юнец под командой слепого лжепророка отняли у него детей, а он упустил свой шанс, когда палач засомневался, и ничего не предпринял.
Когда-нибудь… он… сможет… простить… себя… за это.